Любопытная мысль, которую я думаю на протяжении вот уже длительного времени.
Я достаточно давно обратил внимание, что так называемый «российский капитализм» крайне сильно, и во многом принципиально отличается от его, так сказать, «общемирового» вида, взять хоть текущее положение дел в США.
Второе наблюдение — что «российские капиталисты», в особенности в 90-х, сейчас это не так заметно, так как образ размылся, словно бы копируют некий странный образец для себя. Но так как это, очевидно, не современный, допустим, американский капитализм, то что?
Разгадка пришла внезапно. Что все «новые» русские читали про капитализм? Откуда они прежде всего о нем узнавали, живя еще даже в СССР? Да ведь это «Капитал» Маркса и карикатуры в советских газетах!
Так вот оно откуда все столь карикатурное, вот отчего оно столь анахронистичное!

Вспомните кукрыниксовских «капиталистов», нелепых в своих фраках, моноклях и цилиндрах разжигателей международной напряженности, сидящего на мешках с нарисованным на них «$», и сложив ноги на спину везущего его несчастного согнувшегося рабочего, а теперь проведите аналогию с «малиновыми пиджаками». Для человека, выросшего в СССР, «идеалом» капиталиста, «владельца заводов, газет, пароходов» (теперь вместо «пароходов» — читать «корпоративных самолетов») — да, вот он самый, который, главное чего не желает, «чтоб не было рядом негров, малайцев и прочего сброда». Даже осознавая всю карикатурность, но не зная, по сути, ничего другого, российский капиталист подсознательно правит себя под такой, единственно знакомый ему яркий образ.
Да, конечно, с 90-х прошло достаточно времени, чтобы съездить в Лондон или ту же Америку, и увидеть как обстоят дела на самом деле. Но все же детские впечатления — самые яркие, спорим вы немедленно вспомнили образ Мистера Твистера, только лишь я напомнил про него чуть выше?

О Марксе давеча хорошо сказал один умный человек, говоря о марксистском наследии в исторической науке: «Маркс был яркий публицист, и довольно неплохой для своего времени экономист, но совершенно никакой ученый-историк.»
«Капитал», безусловно, очень публицистически яркая книга, но в отношении ее надо понимать, что, вопреки марксистско-ленинской пропаганде, она не является богоданным писанием, не теряющем сегодня своей актуальности как и в момент написания (на это способны только художественные книги, а от признания «Капитала» «художественной книгой» марксисты отказываются), и запечатлела состояние общества, и капитализма, как метода организации этого общества, по состоянию на конец XIX — начало XX века.
Но и только. Ценность его как научного труда, единствено позволяющего делать выводы и экстраполироваться на будущее, объективно весьма низка.

Однако, так как мы, в СССР (да и после, сейчас стало понятно, что «наследие» СССР куда как пережило породившее его государство), будучи крайне догматически образованными, пропустили все развитие капитализма как живой формации, продолжая его воспринимать как догматизированное клише «по Марксу». Мы считаем, что капитализм так и существует в форме, описанной Марксом по состоянию на конец XIX — начало XX века, хотя это уже давно не так. В этом мы напоминаем тех не слишком умных иностранцев, которые считают, что в России медведи играют на балалайке за бутылку водки круглый год очень холодно, а все русские работают в лагерях принудительного труда.
Был ли капитализм, который в самом деле «при 100% попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы»? Ну, да, был такой капитализм, когда-то лет сто назад.
Сегодня же предприниматель в США, допустим, боится громко пукнуть, чтобы Комиссия по ценным бумагам не восприняла это как инсадерскую торговлю и не выпустила бы такого капиталиста голого и обстриженного под ноль на панель. Профсоюзы, государственные регулятивные нормы, social security, и прочее, и прочее, как далеко это все увело сегодняшний капитализм от того образца, о котором писал Маркс.

Однако для нас это все словно бы прошло незамеченным, и российский капитализм с упорством достойным лучшего применения копирует карикатурных капиталистов внешне, и давно забытую для Запада и изменившуюся форму — внутренне.

Для российских предпринимателей, видящих себя скорее Скруджем МакДаком в своем хранилище, словно бы и не существует в капитализме Джона Хопкинса, Карнеги (не того, который Дейл, а который Эндрю, Карнеги-холл и Университет Карнеги-Меллон), Джона Рокфеллера, который не только банкир, но и основатель Рокфеллеровского фонда и Университета Чикаго, Пола Гетти, который музей Гетти, движения Giving Pledge.