А вот еще интересное, про историю, ну и про Гитлера, раз уж я столько читаю про то время в Германии.

В арсенале пропаганды есть такой метод, который принято называть «расчеловечивание». Он очень простой и всегда работает. Надо сделать так, чтобы тот, против кого мы играем, не воспринимался нашей аудиторией как человек, сходный с нами. Он животное, выродок, грязный жид, негр, укробандеровец, бомж, урод, фашист. В общем тот, кого не жалко, который не как мы. Этим приемом пользуется любая пропаганда, всегда и всюду. «Троцкистская банда фашистских лазутчиков, озверевшая от ненависти к всему советскому», да кто их жалеть будет.
Все, буквально, мы видели в советских (да и не только) фильмах, как выступает Гитлер. Ну это такой смешной и жалкий человечек с усиками, который закатывает истерику, бурно жестикулирует, брызная слюной с трибуны, и непрерывно вопит. Ну, все мы знаем, любой фильм с Гитлером возьмите, там это обязательно есть. Вот так это и работает. Это ж Гитлер, а это ж мы. Мы не Гитлер, Гитлер — не мы, поэтому все ОК.

Но вполне разумно спросить, ну не все же время Гитлер орал и закатывал истерики. Да, орал, да, закатывал. Но обычно, в быту-то он как говорил?
Оказывается вот как:

Вот запись его выступления по радио, это осень 1941 года, уже идет война. Безусловно, это запись для внутренней пропаганды, но при этом — никакой истерики, знакомой по хроникам.

https://youtu.be/zfSfRB9Ha2o

Устраивал ли Гитлер истерики (да, отлично срежиссированные, и он, и Геббельс, это был такой «политический театр», этим многие тогда занимались, не только в Германии) — безусловно. Были для этого специальные места, партийные съезды, например, в значительной степени театрализованные мероприятия, начинавшиеся, к слову, с прослушивания вагнеровских опер. Разговаривал ли он всегда только так, как это показывают в хронике и контрпропагандистских фильмах? Очевидно что — нет.

А это совсем «бытовой» разговор, запись, сделанная во время разговора Гитлера с финским маршалом Маннергеймом, 4.06.1942 г. делится на официальную и «секретную» части. Запись «секретной» части сделал Тор Дамен, репортер финской государственной (тогда еще только радио–) компании YLE. На 12 минуте, как пишется в заметках, запись заметили и прервали.

https://youtu.be/E8raDPASvq0?t=12s

Гитлер там, по обыкновению, переходит на длинный монолог, чем он, по свидетельству многих, постоянно занимался в беседах но, как слышите, никакой истерики и никакого крика.

Зачем же тогда тиражируется клише про брызжущего слюной истерика? Это все то же «расчеловечивание». «Вот, смотрите», показывают нам, «какой жалкий психически больной человечек, смешной и глупый! И правильно мы его победили. Конечно же нам его не жалко! Конечно же мы — не такие! И наши политики — совсем-совсем не такие! Ведь всем видно, что они себя так не ведут. И это значит они — не Гитлер! И это значит, что они никогда таким не станут.»

Это же очень просто, показать, что наш враг — не такой как мы. От того, что он не такой, а мы совсем другие, это и есть сама по себе гарантия от того, что мы такими не станем. Они — животные, мы — люди, все логично. Это очень просто объясняет то, как внезапно целая нация вдруг сошла с ума. Ну, смотрите, конечно же, когда такой лидер, ничего удивительного. А мы — не они, мы не ходим строевым шагом в хромовых сапогах, вытягивая носок, по дому. И говорим мы совсем не как они. Конечно же мы такими не можем стать.

Расчеловечивание — это очень просто. И всегда работает.

Гораздо страшнее, на самом деле, в какой-то момент осознать, что «они» ничем не отличаются от нас.

В российских интернетах, после событий в Москве конца весны — начала лета полно стало специалистов, рассказывающих про попагапона. Ну то есть это вот такой персонаж российской истории, мы все его знаем, одним словом записывается: «попгапон».
И вот все такие обсуждают, вот Н. он кто, он попгапон, или все же непопгапон? И так уж спорят…
И совсем немногие уж помнят, что у «попа Гапона» было имя и отчество, и политическая судьба у Григория Апполоновича Гапона продолжилась и после пресловутого расстрела демонстрации «кровавого воскресенья». Но так как человек он был сложный и яркий, и с очень своим путем, явно осознававший свою силу, и ни под чье руководство идти не хотевший, ничего удивительного, что все российские революционеры что большевики, что эсеры, дружно его возненавидели (впрочем, он платил им тем же), и все что мы знем о нем, мы знаем в изложении людей, искренне и горячо ненавидевших его как политического соперника.
При этом надо сказать, пропаганда в СССР работала куда тоньше, и, зачастую, куда эффективнее нынешней условной «RT». Когда нельзя победить открыто или «замолчать» — надо сделать персонажем анекдотов. Ну вот и сделали «попгапона».
Вот что мы знаем о Григории Гапоне кроме «попагапона», или, допустим, о Несторе Махно, кроме анекдотичного персонажа из популярного фильма, в каких-то невообразимых нарядах, поющего «любо братцы жить»? Куда там вспомнить, что победа над Врангелем случилась главным образом потому, что Махно внезапно поддержал большевиков с Дыбенко, а не Белую Армию (а был и такой вариант). Красные, правда, отплатили тем, чем обычно красные и платили за ту помощь.

А вообще, читая статью Википедии о нем, ловил себя на мысли, что вот он, харизматичный профсоюзный лидер, не устрой власть тогда бессмысленного расстрела, был бы в России свой Макдоналд, и может быть была бы у нас своя лейбористская партия, а там, глядишь, и история пошла бы совсем иным путем, и не толкни рабочих тем расстрелом в 1905-м к различным политическим радикалам, так бы и шли бы они путем в сторону вполне себе легитимных тред-юнионов, тогда как раз английские профсоюзы активно начали поддерживать и дружить с независимым политическим рабочим движением в России.