Итак, в прошлый раз мы остановились на том, что после того, как в результате англо-бурской войны (двух войн подряд, на самом деле), случившихся на территории Южной Африки в 1899-1902 году, образовалась нынешняя Южная Африка, как союз британской колонии в области «кейпа», Мыса Доброй Надежды и Кейптауна, а, вернее, больших, более чем тысячекилометровых территорий вокруг, она сейчас занимает 58% территории Южной Африки, впрочем, слабозаселенных за пределами Кейптауна, а также Оранжевого свободного государства (это его такое полное официальное название) и Трансвааля, двух бурских республик, образовавшихся в XIX веке в результате «исхода» буров с территории Капской провинции.

Напомню, что к XX веку на территории Южной Африки сложилось любопытное и непростое государственное образование разных этносов и народов. А именно: две различные, и местами сложно относящиеся друг к другу группы «белых», а именно так называемые «англоафриканцы» и «африканеры». Первые — это потомки переселившихся в XIX веке в Южную Африку жителей Британской империи, вторые — потомки (первоначально религиозных) переселенцев из Нидерландов, Северной Германии и Франции. Имя «буры» в XX веке выходит из активного словоупотребления, и остается как такое изрядно насмешливое название «деревенщины». Оно, в общем, и понятно. Потомки буров, которые уже не «в армяке и лаптях, с капустой в бороде», но все равно, говорящие на африкаанс и живущие в провинциях бывших бурских республик, считающие себя носителями особой социокультурной общности, стали называть себя «африканеры».

Соотношение их было примерно 40/60, то есть 40% англоафриканцев, англоговорящих, проживающих преимущественно на юго-западе страны, ориентированных культурно и исторически на Британскую Империю, считавших себя победителями в англо-бурской войне, и так далее, и 60% «африканеров», говорящих на африкаанс, исторически питавших симпатии к Германии, Голландии и вообще «старой Европе», проживающих преимущественно на территории бывших бурских республик в центре и на северо-востоке, и долгие годы лелеявших ресентимент за поражение, и прежде всего идеологическое, в англо-бурской войне и стремившихся хоть так, хоть сяк насолить Британии и ее «ставленникам».

Отдельно уточню, к моменту нашего разговора, это все не «понаехавшие из своей Европы европейцы», это люди, которые жили в Африке уже третье-четвертое (иногда и дольше) поколение. Это не приезжие, они тут родились, это их единственная земля. Они жили и трудились на этой земле уже поколениями, создавали то, чем страна стала. Но кожа у них белая и этнос — европейский. Они не более «переселенцы», чем «переселенцы» — итальянцы или евреи в США, предки которых переехали туда в XIX, например, веке.
Суммарно это было в стране этническое меньшинство, но, исторически, им, этим двум группам, принадлежала власть, земля и основные богатства страны. «Меньшинство», потому что суммарно оба белых «суб-народа» Южной Африки составляли примерно 20% населения, вместе.

Конечно было большое сообщество «черных», которые до поры до времени рассматривались как единое целое, но, по факту, единства у них оказалось не больше, чем у англоафриканцев и буров, потому что внутри себя «черные» преотлично различали нама, кхоса, зулу, тсвана, и еще множество «черных» народностей со своими языками, так, например, в сегодняшней постапартеидной ЮАР семнадцать официальных языков. английский и африкаанс, плюс еще пятнадцать языков разных «черных» народов, населяющих ЮАР. Еще не следует забывать про примерно 10% так называемых «цветных», это потомки от смешанных браков за несколько веков освоения Африки (не только между «белыми» и «черными», кстати). Ну и еще некоторая кучка, например около 2% населения ЮАР это этнические индийцы, компактно проживающие в районе Дурбана в Натале, они там оказались еще во времена Британской Империи. Итак, 20 процентов разных «белых», 70 процентов разных «черных», и 10 процентов разных «цветных». И вот со всем этим богатством давайте попробуем взлететь, ну то есть построим устойчивое государство.

К концу Второй мировой войны, когда стало понятно, что Британская Империя империей быть перестает, возникла идея попробовать придумать, как жить дальше, если придется строить независимое государство. И тут выяснилось, что в политическом истеблишменте существует две ровно противоположных позиции того, «как жить». В результате исследования, проведенного экспертами по заказу правительства Яна Смэтса, был выдвинут проект постепенной либерализации и включения «черного» большинства в политическую и культурную жизнь. При этом надо понимать, что к тому моменту цветные худо-бедно, с ограничениями, но на территории британской Капской провинции уже лет 50-70 как голосовали на выборах, имели свое представительство в органах власти и так далее. Был какой-никакой средний класс, были черные врачи, адвокаты, учителя, журналисты и писатели. Африканский Национальный Конгресс (не нынешняя «партия власти», а тот, «до 1948 года») это была партия среднего класса черных африканцев, также как Индийский Национальный Конгресс, в Индии, соответственно, они стремились играть политическую роль национальнального большинства. То есть ошибкой было бы считать, что «белые» — это исключительно «цивилизация», которые, к XX веку в Южной Африке, правили массой черных, которые ходили в набедренных повязках, с кольцом в носу и каменными топорами. Совсем нет. Мохандас Карамчанд («Махатма») Ганди начинал как адвокат именно в Южной Африке (и, собственно, известная история с расовой нетерпимостью в поезде толкнула его на путь политического активизма именно там). Но сам факт того, что индиец-адвокат мог вести дела, пусть в своей общине, но все же как полноценный судебный адвокат, уже говорит о том, что «черное большинство» совсем не было на момент, о котором речь, каким-то стадом неолитических дикарей.

Так вот. В пику первому докладу комиссии Фэгана, предлагавшему путь осторожной и постепенной интеграции черного большинства в политическую жизнь, развитие среднего класса и создание устойчивого общества через этот путь (да, сегрегация, да, медленно, ну, в конце концов, мы цивилизованные люди, на дворе XX век), группа консервативных политиков и экспертов («комиссия Зауэра«)неожиданно выдвинула свой контрпроект, в котором предлагался полностью обратный путь. Вместо интеграции — полное разделение и взаимная изоляция белого и черного сообщества на территории страны. При этом в документе на полном серьезе оперировали терминами о «расовой неполноценности», «природной сексуальной распущенности» и «изначальной генетической ущербности» и прочее и прочее.

Напомню, в мире конец 40-х XX века, через 9 лет спутник в космос запустят, только что в Европе закончилась война с Гитлером, и, казалось бы, на идеях расизма нужно уже было поставить большой жирный крест, ну, ок, хотя бы не оперировать ими в государственной политике. Но нет, вот, пожалста.

Дальше просиходит реальный accident. На выборах 1948 года выигрывает, внезапно, не обычная, до той поры много лет находящаяся у власти United Party (UP), исторически бывшая коалицией разнообразных демократических сил Южной Африки, а оппозиция, Herenigde Nasionale Party (HNP), африканерская «воссоединенная национальная партия». HNP давно брала большинство на бурских территориях, но более населенная Капская провинция и «цветной» Наталь обычно голосовали за UP и обеспечивали ему победу (при этом, надо понимать, что даже в глубоко африканерском Трансваале вполне изрядное количество белых голосовало за UP, а не за националистов, и вообще, совсем не все белые поддерживали апартеид ни тогда, ни потом).

Формально, даже на тех выборах 1948 года UP в абсолютном числе проголосовавших, получила большинство, 49% голосов всех избирателей.
Суммарно HNP и ее союзники, еще более правая Afrikaner Party получили 42% голосов избирателей. Но хитро нарезанные избирательные округа, которых было больше (но мелких) в сельской «бурской» местности и больше (но крупных) в городах привело к тому, что в парламенте оказалось, что у UP мест 65 (из 153), а у HNP + AP — 79!

Так бурские националисты выиграли впервые, и с тех пор не проигрывали выборы почти 50 лет!

Как это так у них удачно получилось? Нууу… Не нужно ничего выдумывать сложного. Они поменяли избирательное законодательство. Казалось, на тот момент, что оно достаточно хорошо защищено от такого hijacking-а, для его изменения по конституции нужно было супербольшинство в парламенте, в 2/3 голосов. Но сперва HNP увеличило состав Сената, верхней палаты (для этого решения было нужно простое большинство), затем сменив Сенатом состав Верховного суда, а потом, получив достаточное количество сил, дошел черед и до избирательного законодательства, в котором лишили права голоса «цветных», то есть, прежде всего потомков смешанных браков и разнообразных жителей Британской Империи, живших в ЮАР, индийцев, например. Все «цветные», понятное дело, всегда голосовали за UP (ну не за националистов, не считающих их за людей же им голосовать, смотрите результаты по Наталю). Так UP махом лишилась минимум 10% голосов. И дело в шляпе.
Все произошло стремительно, к 1951 году страна радикально изменилась, так как, сюрпрайз, предыдущий план интеграции был выкинут в ведро, и на стол правительству лег план того, что следующие 40 с лишним лет стало носить название «Апартеид», то есть максимальное политическое и бытовое разделение наций в стране.

Вообще, когда читаешь про 40-50-е годы в Южной Африке не можешь порой избавиться от ощущения «Нет, стоп, не может такого быть, это просто фантастический злобный бред какой-то! Не может такого происходить в XX веке! Это какой-то морок, наваждение и злое фэнтези.»

Ну, пример. После прихода к власти HNP, националистической африканерской партии у власти встала группа людей, входящих в тайное общество Broederbond. Вот реально, настоящее тайное общество, (17 тысяч человек на пике своего размера), с клятвами и обрядами, объединяющее, нет, не оппозиционных политиков, не каких-то там жидомасонов, нет, людей во власти, правительственных чиновников, глав спецслужб, представителей церкви. То есть вот есть правительство, парламент, правительственные комиссии, люди в пиджаках и очках, да, а над всем этим — тайное общество Брудербонд, такая африканерская (анти)масонская ложа, принимающая закулисные решения в своем кругу. И практически все руководство партии власти, с 1940-х по 1993-й, когда существование Брудербонда было рассекречено и он перестал быть такой «ложей», будучи государственными служащими и членами правительства, состояло в этом тайном обществе.

Большинство партийной верхушки HNP в годы Второй мировой войны, в которой, напомню Южная Африка была в составе Британии и воевала, формально, против Германии, состояло в военизированной организации Оссевабрандваг, «Стражи воловьей повозки» (отсыл к событиям Великого Трека), которая, цитирую Википедию:

«организация пронацистски и антибритански настроенных африканерских националистов в Южно-Африканском Союзе 1939—1952. … Располагала военизированным формированием. Вела агитацию и осуществляла силовые акции против Британской империи, в поддержку Третьего рейха. … За период 1939—1941 численность Оссевабрандваг возросла с 20 тысяч до 300—350 тысяч человек. В структуру Оссевабрандваг входило военизированное формирование Стормьярс … Боевики совершали диверсии, взрывы на железных дорогах и линиях электропередач, нападали на военнослужащих.
В 1952 Оссевабрандваг влилась в правящую Национальную партию и прекратила самостоятельное существование.
Многие бывшие члены Оссевабрандваг стали крупными политиками и государственными деятелями ЮАР эпохи апартеида. Наиболее известны Балтазар Форстер (премьер-министр в 1966—1978), Теофилиус Дёнгес (министр внутренних дел в 1948—1961), Хендрик ван ден Берг (руководитель Бюро государственной безопасности в 1969—1978), Питер Бота (премьер-министр в 1978—1984, президент в 1984—1989).»

Вот вам, в качестве вишенки ее эмблема:

И вот в руках у таких ребят оказалась страна в и так довольно непростом положении своего общества.

Что-ж, продолжим завтра. Обещаю завтра наконец закончить про апартеид и начать про сегодняшнюю Южную Африку и нашу поездку.