LOCATION: Soi 11, Satorn, Bangkok

…как говорил Великий Кормчий Мао: «Ибу ибуди хуй дао муди!» — «Шаг за шагом, добьемся поставленной цели!»

LOCATION: Soi 11, Satorn, Bangkok

Перечитываю тут любимый цикл Бажова, про «малахитовую шкатулку».
Между прочим весьма приятно будет почитать, например, любителям Толкина, и вообще знатокам истории «малого народа», мнооого знакомого найдут. Места действия, кстати, вполне географические как и в большинстве сказов Бажова; рудник Гумёшки, ныне выработанный и заброшенный, это район Верхнего Уфалея, Челябинской области.
Кстати, Бажова вернули на lib.ru
http://lib.ru/TALES/BAZHOV/skazki1.txt_with-big-pictures.html

«Первый сезон» это:

«Второй» —

LOCATION: Soi 11, Satorn, Bangkok

Из воспоминаний М.Волошина о временах гражданской войны в Крыму в 1918 году.

«Плавая по морю, мы совершенно не знали, что за нами и что делается на берегу. Слышался грохот орудий, скакала кавалерия, но кто с кем и против кого были эти действия, мы не знали. Не знали и фр[анцузы], которых я расспрашивал. В Ак-Мечети оказался отряд тарановцев, партизанский отряд бывших каторжников, пользовавшихся в Крыму грозной славой. Не зная, как и что на берегу, мы подошли без флага. Нас встретили пулеметами. Я сидел, сложив ноги крестом, и переводил Анри де Ренье. Это была завлекательная работа, которую я не оставлял во время пути. Мои матросы, перепуганные слишком частым и неприятным огнем пулеметов, пули которых скакали по палубе, по волнам кругом и дырявили парус, ответили малым загибом Петра Великого. Я мог воочию убедиться, насколько живое слово может быть сильнее машины: пулемет сразу поперхнулся и остановился. Нас перестали обстреливать, дали поднять красн[ый] флаг и, узнав, что мы из Одессы, приняли с распростертыми объятиями. <…>

У матросов, как только мы приехали, началось капуанское «растление нравов». На столе появилось вино, хлеб, сало, гитара, гармоника, две барышни. «Товарищ Волошин, пожалуйте к нам». Было ясно, что они решили отпраздновать «благополучное завершение» опасного перехода. Ночью все успокоилось. И среди тишины раздался громкий, резкий, начальственный стук в дверь. Ответило невнятное мычание. «Отворите, товарищи. Стучит Прифронтовая Чрезвычайная Комиссия. Разве вы, товарищи, не знаете последнего приказа: в Крыму по случаю осадного положения запрещено спать с бабами». В ответ послышалось дикое и непокорное рычание:
— Мы сами служащие одесского ЧК, и никакого такого приказа мы в Одессе не знаем.
Тем не менее три барышни были из номеров матросов извлечены и переведены в комнату ЧК, что и требовалось доказать. Снова все успокоилось.
<…>
На следующий день, бродя по городу, я встретил барышню, которая имела вид гувернантки. Я спросил ее о вчерашних знакомцах. «Они сейчас у себя». — «А где они живут?» — «Их вагон стоит на путях, возле вокзала». — «Почему же он живет в вагоне?» — «Он всегда в собственном вагоне». — «А, в собственном вагоне? Почему же он в собственном вагоне? Разве он сейчас какая-нибудь важная птица?» — «Как же, они командующий 13-й армией». — «А как же его фамилия?» — «NN» 10. Я сейчас же отправился на вокзал. Спросил вагон NN и полчаса спустя снова сидел у NN. Он меня сперва расспросил о моей судьбе. Я ему рассказал подробно об Одессе, о нашем путешествии, о матросах, о нашем затруднении выехать дальше… Он сказал тотчас же: «Я сию минуту телеграфирую Дыбенке 11, чтобы от них прислали нам паровоз. И завтра сам отвезу Вас до Симферополя. Будьте здесь на вокзале с матросами завтра в 4 часа».

Вернувшись в хан, я сказал матросам, как нам повезло и что завтра в 4 часа я их повезу дальше. Таким образом, роли наши переменились. Раньше они меня везли, а теперь я их. Уважению их и преданности не было конца. Это сказалось в отношении к моему багажу. До сих пор я сам, с трудом и напряжением, тащил мои чемоданы,- теперь матросы сами наперебой хватали их и даже подрались из-за того, кто понесет.
Я всегда с недоверием читал рассказ Светония о Цезаре в плену у тевтонов. Теперь я убедился, что Светоний нисколько не преувеличил.

Для матросов был прицеплен вагон (теплушка). Тогда теплушками назывались пустые товарные вагоны без лавок внутри. Мы с Татидой были приглашены в вагон командарма. Сперва мы довольно долго сидели в купе у барышни-секретаря, потом я был приглашен к командарму. Сперва была большая пауза. Затем он почувствовал необходимость поговорить по душам.
— Вот Вы знаете, товарищ Волошин, что земля делает кажд[ый раз], крутясь вокруг солнца, 22 движения — и ни в одной космографии [об этом ни слова]. Почему? А я понял… Помню, раз, когда я в Сибири был на дальнем севере, туземцы костер развели: они у огня грелись. Я присмотрелся и вижу: у них правильные планетарные движения получаются: с одной стороны — огонь, а с другой стороны — ледяной ветер. Я подумал: ведь в солнечной системе как раз та же констелляция — здесь солнце, а с др[угой] стороны междузвездная стужа, 270 градусов,- представляете себе, какой сквозняк! Вот она и вертится, бока себе обогревает — то одним краем, то другим. А у ней еще «ось вывихнута», представляете себе, как ей трудно? По-моему, пора землю от влияния солнца освободить. Что ж это, право: точно она в крепостной зависимости от солнца! Вот я решил землю освободить. Сперва мы ей ось выпрямим: ведь климаты имеют причиной главным образом искривление земной оси. А когда мы ось выпрямим, тогда на всей земле один ровный климат будет.
— А как же вы ей ось выпрямлять будете?
— А у меня для этого система механических весел придумана по экватору. Они и будут грести, то с одной стороны, то с другой.
— Обо что грести?
— Вот как начнем грести, тогда и узнаем, в чем земля плавает. А потом путешествовать поедем по всемирному пространству. Довольно нам в крепостной зависимости от солнца, точно лошадь на корде, по одному и тому же кругу бегать.
Так, в поучительной и интересной беседе, мы скоротали путь до Симферополя и не заметили, как поезд дошел до станции.»

LOCATION: Soi Rambutri, Bangkok, Thailand

«Однажды лунной ночью в Париже, после основательной выпивки, поэт К.Бальмонт, возвращаясь домой, увидел впереди француженку, у которой был расстегнут ридикюль. Желая быть галантным, он принялся догонять незнакомку, крича ей по-русски: «Ваш ридикюль!.. Ваш ридикюль!» При этом Бальмонту не пришло в голову, что его восклицание в переводе на французский язык означало: «Смешная корова!» Возмущенная француженка обратилась за помощью к ажану (полицейскому), который остановил пьяного прохожего, производившего явно подозрительное впечатление: он ковылял (Бальмонт прихрамывал), сильно жестикулировал, ерошил и без того всклокоченную гриву рыжеватых волос и громко кричал: «Ваш!.. Ваш!..» Ажана эти выкрики привели в ярость, он принял их на свой счет, ибо на парижском арго ажанов звали «мор о ваш» («смерть коровам»). Не вдаваясь в подробности, он арестовал Бальмонта за… приставание к женщине и оскорбление полицейского при исполнении им служебных обязанностей.»
Из воспоминаний Софьи Дымшиц-Толстой.

LOCATION: Soi Rambutri, Bangkok, Thailand

«Но Индия, прежде всего, такая страна, где не следует относиться чересчур серьёзно к вещам, за исключением полуденного солнца. Слишком серьёзная работа и энергия убивают человека так же наверняка, как полное собрание пороков и постоянное пьянство.»
Джозеф Редьярд Киплинг «Заброшенный» (сборник «Индийские рассказы»)

LOCATION: Soi Rambutri, Bangkok, Thailand

«Этот мятежный дух учил хуле на всю существующую под небом Церковь …»
Евсевий, «Церковная история»

Вот вы как прочитали? Я тоже «выделил запятыми» ;D

LOCATION: Chiang Mai, Thailad

Глядя на царя, который, в отчаянии от приключившегося с ним несчастья, в горе рвал на себе волосы, философ Бион молвил: «Этот человек, кажется, думает, что плешь облегчит его скорбь».
Цицерон, Тускуланские беседы.

LOCATION: Chiang Mai, Thailad

newsru.com специальной сноской в статье объясняет читателям смысл слова «Рубикон».

Впрочем, несколько лет назад в учебнике по литературе за 6 класс уже была не менее замечательная сноска, объяснявшая школьникам смысл слова «великодушный».

LOCATION: Chiang Mai, Thailand

Читаю тут «Историю Государства Российского» Карамзина.

«Брат Изяславов, Владимир, начальствовал в Луцке. Три недели продолжалась осада: жители не могли почерпнуть воды в Стыре, и Великий Князь хотел отважиться на битву для спасения города. Тут Владимирко Галицкий оказал человеколюбие: стал между неприятелями, чтобы не допустить их до кровопролития, и взял на себя быть ходатаем мира. Юрий Ярославич, внук бывшего Великого Князя, Святополка-Михаила, и Ростислав, сын Георгиев, мешали оному; но Владимирко, кроткий Вячеслав и всех более добродушный Андрей склонили Георгия прекратить несчастную вражду.»
«Георгий и Князь Галицкий сошлися под стенами Киева: с первым находились Святослав, племянник его (сын Всеволодов) и Давидовичи. Напрасно хотев догнать Изяслава, они вступили в город, коего жители не дерзнули противиться мужественному Владимирку. Сей Князь и Георгий торжествовали победу в монастыре печерском: новые дружественные обеты утвердили союз между ими. Владимирко выгнал еще Изяславова сына из Дорогобужа, взял несколько городов Волынских, отдал их Мстиславу Георгиевичу, с ним бывшему, но не мог взять Луцка и возвратился в землю Галицкую»

И вот такое без перерыва уже которую главу. Если честно, уже несколько дней как запутался и перестал следить кто там кому и за что родственник и друг.
И это еще татары не пришли.
Мало того, что они там все между собой попережененные, так еще и имена у всех одинаковые, и выбраны случайно из набора в 10 штук. Вот и поди разберись, это тот Святослав Изяславович, который только что был? Ах нет, тот был племянник Мстислава Ростиславовича, а этот — внук Ростислава Мстиславовича, совсем другой.
Ходят, «мочатся», меняются городами, клянуться в верности, ссорятся где кому сидеть и дружат друг против друга. Одно слово — варвары и есть. Устану совсем — пойду опять Тацита и Тита Ливия перечитывать.

LOCATION: Chiang Mai, Thailand

Читая классических римских историков, не перестаю удивляться тому, насколько история одного народа повлияла и воздействовала (и продолжает влиять и воздействовать), по сути, на весь современный «западный» мир, даже спустя, страшно подумать, две тысячи лет.
И право-то у нас (несмотря ни на что) — римское, кодифицированное. И политическое устройство — «res publica». И даже всякий раз, когда нужно архитекторам изобразить что-то «имперское», основательное и «на века», повсеместно всплывают симметричные портики с ионическими колоннами, арки и прямые кровли «в римском стиле», будь то хотя бы даже какой-нибудь дом культуры в занюханном райцентре, словно бы и не придумала ничего мировая архитектурная мысль для выражения традиции, власти, весомости, государственности и классичности.
В последнем, конечно, свою роль сыграла, в свое время, легкая рука Андреа Палладио, на многие века привившего архитекторам вкус к стилистике римских храмов и вилл, но тем не менее.

Вот и, оказывается, выражение «Выслать за сто первый километр» оттуда. Ага, из Рима. На сто первом километре заканчивалась власть префекта Рима, высшей административной инстанции Города.
Так, новопровозглашенный император Септимий Север, предписывает обвиненным в измене и разжалованным воинам преторианской когорты: «…Приказываю вам уйти как можно дальше от Рима; угрожаю, клянусь и заявляю, что если кто-нибудь из вас окажется ближе сотого мильного камня от Рима, он поплатится головой.» (Геродиан. «История императорской власти после Марка»)