LOCATION: Vientian, Laos PDR

Интересная мысль была сформулирована человеком в рассказе про время и его восприятие в античности.

Дело в том, что, по всей видимости, как это ни парадоксально прозвучит для нашего сегодняшнего понимания, только в раннем средневековье у людей возникает представление о линейности течения времени. О том, что оно откуда-то началось (для христианина — понятно откуда), и течет к своему концу (для христианина — понятно какому).
Для человека же античности, того же древнего римлянина, время не текло линейно, а ходило по кругу. И это, по всей видимостви, радикально меняло и влияло на представление человека об окружающем его мире.

Детский вопрос для школьника: если Цезарь родился в 102 году до Рождества Христова, то откуда они знали, когда Христос родится? ;)

Чуть более сложный вопрос (для студента;): как же датировали события римляне?

Общепринятой была датировка по консулам, а во времена Принципата и Империи — по именам императоров и консулам, например, «в год, когда Гай Кальпурний Пизон и Луций Павсаний были избраны консулами, а Авл Метелл был народным трибуном вторично», или же «на пятый год императора Тиберия». Очевидно, что это датировка, которая свидетельствует о цикличности времени. По два консула избираются каждый год, императоры сменяют один другого, и датировка начинается снова.
Да, у римлян была еще более-менее линейная датировка «от основания Города (Рима)», но практиковалась она в основном в исторических трудах.

Таким образом, до Дионисия Малого, определившим датировку эры «от Рождества Христова», типичный человек вообще не мерил (и, следовательно, не осознавал) продолжительность течения времени дольше человеческой жизни, и представлялось оно ему скорее всего «ходящим по кругу». Можно представить себе, насколько такое представление о времени меняло для античного человека привычное нам восприятия мира.

Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
Бегут все реки в море, — а море не переполнится,
К месту, куда реки бегут, —
Туда они продолжают бежать;
Всё — одна маята, и никто рассказать не умеет, —
Глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
Что было, то и будет, и что творилось, то творится,
И нет ничего нового под солнцем.

Это была не позиция пессимистичного проповедника, не какая-то поза, как это сегодня воспринимаем мы, именно так и видел мир типичный человек античности, недаром Екклезиаст именно этими словами и начинается.
Было бы неправильно, пытаясь встать на позицию восприятия мира человеком античности, игнорировать такой важный момент.