LOCATION: Singapore, SG
У меня дома на стенке телевизор, а так как телевизор как обычное устройство я не смотрю (к тому же кабель у меня занялся под кабельный модем от StarHub, через который идет интернет), то я прицепил к нему китайский мини-«андроид», и завел на нем Youtube. В подписках на Youtube у меня канал Исторический Лекторий, в котором публикуются записи различных передач по истории и лекций, и если вы такой же нудный сухарь как я, и предпочитаете про войну 1812 года, республиканский Рим, и про французскую революцию на ютубе смотреть, вместо кошечек и +100500, то рекомендую.
Так что теперь как ни включишь, так есть что интересное на полном экране посмотреть.
Недавно вот посмотрел трехсерийный английский документальный фильм «British empire in colour».
История и судьба Британской империи меня интересует уже давно. Интересно, что даже и в этом, британском фильме многие вещи трактуются явно неоднозначно, и явственно видна определенная, во многом анти-имперская позиция авторов. Подчас допускаются даже довольно грубые передергивания (думаю, что все же это не вольности российских переводчиков). Например при рассказе о получении независимости британской Индией рассказ о трагических индуистско-мусульманских столкновениях и встречном переселении индуистов и мусульман в разделенном между Индией и Пакистаном Пенджабе, подан словно бы виной Британии, хотя, строго говоря, все эти жертвы и жизни на совести Али Джинны и Неру, и никого другого.
Или, допустим, в рассказе про предательски брошенную Метрополией Южную Родезию, ставшую после проигрыша правительством гражданской войны и получения независимости печально известнй сегодня Зимбабве, цитируют крайне миролюбивые и прогрессивные слова Мугабе про дружбу наций в свободной и независимой Зимбабве, и только в следующей серии и мельком упоминают, что этот Мугабе сделал после этих слов с британскими фермерами в Зимбабве.
Впрочем, не стоит полагать, что даже сегодня по отношении к имперскому прошлому Британии меньше различных, и противоречивых, мнений.
Для России это в чем-то близкая тема, потому что нашу «Империю» мы потеряли еще на памяти ныне живущих, а не бабушек и дедушек, как Британия.
В чем-то у нас схожая тут память и «болевые точки».
Вот цитата из «Сингапурской истории»:
Я впервые посетил Рангун (Rangoon) (ныне Янгон – Yangon) в апреле 1962 года. Премьер-министр Бирмы (после 1989 года страна стала называться Мьянмой (Myanmar)) У Ну (U Nu) попросил генерала У Не Вина (Ne Win) встать во главе государства в 1958 году, потому что демократически избранное правительство не могло подавить мятежи и восстания многих национальных меньшинств.
В отличие от Коломбо, который я посетил в 1956 году, Рангун казался обветшалым и пришедшим в упадок городом. Он находился под японской оккупацией, и хотя худшего при освобождении города британцами, наступавшими из Бенгалии, удалось избежать, разрушения все же были значительными. Бирма была одной из наиболее обеспеченных стран Юго-Восточной Азии, до войны страна экспортировала рис и продовольствие. Тем не менее, демократическая система правления в стране не работала. Народы Бирмы принадлежали к различным расам и говорили на разных языках. Англичане свели в одно государство множество различных народов, живших в разных частях этой страны.
Лозунгом, который У Не Вин выдвинул в качестве идеологической основы Социалистической Республики Бирманский Союз (Socialist Republic of the Union of Burma) был «Бирманский путь к социализму». Его политика была простой: добиться самообеспечения и избавиться от индусов и китайцев, прибывших в Бирму вместе с англичанами. Китайцы начали покидать страну еще при У Ну, многие из них осели в Таиланде и Сингапуре. Индийцы, которых англичане набирали на государственную службу, были многочисленны, но и их потихоньку вытесняли.
Мое следующее посещение Рангуна состоялось в мае 1965 года, после участия в конференции азиатских социалистов в Бомбее. У Не Вину понравилась та часть моей речи, в которой я сказал: «Если мы будем смотреть на азиатские проблемы бедности и отсталости через розовые очки западноевропейских социалистов, то мы наверняка потерпим неудачу». Тогда я еще не знал, насколько решительно он был настроен добиться самодостаточности Бирмы, чтобы как можно меньше общаться с окружающим миром и вернуться к тому романтическому, идиллическому прошлому, когда Бирма была богатой и ни в ком не нуждалась.
Во время этого визита у меня состоялся незабываемый разговор с дворецким в гостинице «Стрэнд» (Strand Hotel), – пожилым индусом в возрасте около 60 лет, с седеющими волосами и бородой. Он принес мне завтрак и с несчастным и удрученным видом сказал по-английски: «Сэр, сегодня – мой последний день, завтра меня здесь уже не будет». Он сомневался, сможет ли его помощник-бирманец подать мне такой же завтрак: английский чай с молоком и сахаром, поджаренный хлеб и омлет. Я спросил его, почему он хотел уехать. Он ответил мне: «Я вынужден уехать. Я родился в Бирме и прожил здесь всю свою жизнь, но правительство хочет, чтобы все индусы уехали. Я не могу взять с собой ничего, кроме небольшой суммы денег и личных вещей». Я спросил его, куда он ехал. «В Индию», – ответил он. Я поинтересовался, были ли у него там родственники, он ответил, что не было. Его бабушки и дедушки были привезены в Бирму англичанами, а теперь правительство хотело отослать его обратно в Индию. Относительно моего завтрака он оказался прав, – на следующий день поднос уже не был таким чистым, а тосты не хрустели.