Полтора года назад в некоем форуме писал исторические справки и комментарии к фильму Kingdom of Heaven («Царствие Небесное»)
Решил вытащить тексты оттуда, пусть тут лежат.
Возьму на себя смелость вынести обсуждение этого фильма из треда «Новинок» в отдельную тему.
«Это фильм о Великом Поражении.
О том поражении, в котором славы больше, нежели в победе».
Было бы неправильно оценивать этот фильм в лоб с точки зрения исторической достоверности.
Вобщем никто не обещал Historical, только Drama / Romance / War / Action как говорит о жанре imdb.com.
Таким был «Гладиатор», по такому принципу был создан «Последний Самурай» (автор сценария ПС — John Logan был также и автором сценария Гладиатора)
Ридли Скотт верен своей идее фильмов в жанре «альтернативной истории» или ролевой игры на тему определенной эпохи. Большинство героев его фильма хоть и имеют исторических прототипов, но не обязательно следуют их судьбам.
Тем не менее нельзя не признать, что общая историческая достоверность фильма вполне на высоте. Это все же порадует пуристов-буквалистов после позора «Трои» и «Александра».
Резюме: Если вам нравился Гладиатор и Последний Самурай, вас не шокирует натуралистичность средневековой жизни, вам интересна эта величественная и трагичная страница Средневековья и вам интересно каким актером становится Орландо Блум после «Властелина Колец» — смотреть.
Если вы специалист-историк времен Крестовых походов, вы член фан-клуба Леголаса, вы предпочли фильм про «крошку-эльфа» вместо «Лемони Сникета» — воздержаться. ;)
——
Что касается нравов этой эпохи:
«Крестовые походы в не меньшей мере отразились и на менталитете мужчин, внеся в рыцарскую идею значительные коррективы. Знакомство с Византией и мусульманскими странами впервые открыло рыцарю глаза на необъятный мир, во многом несхожий с тем, в котором он жил. Еще ощутимые следы эстетики античности смешались здесь с роскошью восточной фантазии, с чувственностью и изнеженностью нравов мусульман. Дикой и узкой должна была показаться европейскому феодалу его прежняя уединенная жизнь в замке. Под ярким южным небом, среди сказочной природы, где наряду с опасностью рыцарь находил небывало богатую добычу, вероятно, впервые в жизни в душу его запала страсть к наслаждениям.»
«Подобно своим поклонникам-рыцарям, организующим ордена, они также стали объединяться. Типичной формой таких объединений явились «суды любви», собиравшиеся в Провансе и Северной Италии между XII и XIV веками. Эти собрания женщин произносили свои решения по всем вопросам, касающимся дел сердечных, и самые могущественные сеньоры подчинялись их вердиктам. Обычно сессии суда тянулись по многу дней и проходили либо публично, либо, если казус выглядел слишком деликатным, при закрытых дверях. Известны некоторые имена дам, председательствовавших в этих трибуналах; в числе их уже знакомая нам Элеонора Аквитанская, Сибилла Анжу, графиня Фландрская, графиня Ди, имевшая прозвище «французской Сафо», Лаура или Лауретта де Сад, увековеченная Петраркой, избравшим ее своею дамой. «Суд любви» пытались устраивать и мужчины, но они оказались менее удачливыми арбитрами по делам сердечным, и затея их бесславно провалилась.»
(с)
Мишель Пастуро
Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола
А.П. Левандовский
Об Артуриане, рыцарях Круглого стола и просто рыцарях
——
Что же касается исторического прототипа Сибиллы:
Тут в значительной степени помогает отсыл к реальному персонажу.
Сибилла д’Анжу была несмотря на свою знатность и могущество (не зря ее также как Элеонору Аквитанскую называли «делательницей королей») была очень несчастлива в том, что бы мы назвали «личной жизнью». Всю ее короткую, но яркую жизнь ее преследовали смерти близких и любимых людей.
Она родилась в 1160 году, ее родители, король Иерусалима Амальрик (Амори) I и Агнесса де Куртенэ.
Под давлением баронов в король Амальрик разводится (1163г.) с ее матерью и женится вторично (1167г.), на Марии Комниной, дочери византийского императора Мануила I Комнина.
В 1161 году родился ее младший брат, Балдуин, наследник, ставший в 1174, в 13 лет, королем Иерусалима Балдуином IV.
Он умрет в 1187 году в возрасте 24 лет, после тяжелой многолетней борьбы с неизлечимой болезнью — проказой (lepra).
Выдана замуж в 1176 году в возрасте 16 лет.
В июне 1177 года ее муж, Уильям де Монферра умер от малярии, а спустя несколько месяцев после его смерти Сибилла родила сына, Балдуина V, короля Иерусалима.
Провозглашенный королем Балдуином V в возрасте 8 лет, умрет спустя несколько месяцев после коронации, летом 1186 года. Это последний король Иерусалимский, похороненный на Голгофе, у храма Гроба Господня.
В апреле 1180г. Сибилла под давлением политических обстоятельств была выдана замуж за Ги де Лузиньяна, потомка знатного франкского рода из Пуату, и кроме всего прочего прямого потомка Карла Великого Меровинга в 14 колене. 20 июля 1186 года патриарх Ираклий несмотря на многочисленные протесты знати, бывшей сторонницей Раймунда III Триполийского (и требовавшего по этой причине развода ее с Ги и, в свою очередь, своей собственной женитьбы на Сибилле), возложил корону Иерусалимского королевства на Сибиллу, которая затем возложила королевский венец на голову своего мужа.
Королева Сибилла д’Анжу умрет в возрасте 30 лет во время эпидемии чумы в Акре, в 1190 году, находясь в изгнании, последовавшем за захватом Иерусалима (1187г), вместе со своими двумя дочерьми Аликс (Алиса) и Марией.
После окончания Третьего крестового похода Ги де Лузиньян отрекся от престола Иерусалимского королевства в пользу Генриха графа Шампани, но взамен получил королевство Кипрское. Умер Ги де Лузиньян 18 июля 1194 в Никосии (о. Кипр) в возрасте 34 лет.
Мне в самом деле сложно упрекать молодую и полную жизни женщину, принуждаемую к династическому супружеству, в поиске любви «по сердцу», а не «по трону»…
Она могла позволить себе все, любую прихоть. Кроме одного. Выйти замуж за любимого.
——
Не поленюсь черкнуть еще одну лекцию для развлечения почтеннейшей публики.
Вообще конечно в фильме Ги де Лузиньян совершеннейшее «исчадие адово». В реальной жизни это все же было не совсем так плохо.
Он конечно тоже был далеко не херувим, но в фильме это скажем так собирательный образ отрицательного героя, частично от себя, частично от Раймунда III графа Триполийского, стараниями которого королевство едва не погрузилось в гражданскую войну и который был непосредственным виновником катастрофы при Хаттине.
Лузиньяны при всей своей знатности имели весьма мрачное прошлое. По семейной легенде женой основателя дворянского рода Лузиньянов была «лесная королева» Мелузина.
В «сатанинском происхождении» их упрекали неоднократно, настолько, что в их роду даже была поговорка «Не лишайте нас нашего наследия, мы ничего не можем поделать с тем, что мы действуем как дьяволы»
Так например в порыве гнева, св. Бернард Клервосский (Bernard de Clairvaux,1090-1153) даже воскликнул в адрес графов Анжуйских: «От дьявола они пришли и к дьяволу они возвратятся».
И то верно. Один из младших сыновей основателя рода Лузиньянов — Джеффри получил прозвища «Ужасный» («The Horrible») благодаря своему яростному нраву, и «Большой Зуб» («Le Grand Dente»), потому что нижний зуб у него торчал как кабаний клык.
Имя Ги стало со временем именем всех первенцев мужского пола в роду Лузиньянов. И вот какие прозвища они носили:
Hugues I Le Veneur «ле Венур» — охотник
Hugues II Le Cher «ле Шер» — очаровательный, благородный, изысканный или Le Bien-Aimе «ле Бьен-Эйм» любимый
Hugues III Le Blanc «ле Блэнк» — белый, возможно бледный
Hugues IV Le Brun «ле Бран» — темный (так обычно говорят о темноглазых и темноволосых)
Hugues V Le Dеbonnaire «ле Дебонер» — галантный, или Le Pieux «ле Пьюс» — благочестивый
Hugues VI Le Diable «ле Дайбл» — дьявол
Hugues VII Le Brun «ле Бран» — темный
Hugues VIII Le Brun «ле Бран» или Le Vieux «Ле Вью» — старый, древний
Что интересно Ги де Лузиньян — последний король Иерусалима и Ричард I Львиное Сердце — король Англии оба были правнуками Фулька V и в свою очередь вели свою генеалогию к самым знатнейшим королевским родам Европы, вплоть до Карла Великого по прямой линии.
Собственно эта формальная знатность Ги и стала поводом претендовать ему на трон Иерусалима «по праву крови», но вопреки неприятию к нему иерусалимского дворянства, для которого он был «пришлым».
Еще при жизни Балдуина IV он несколько лет занимал пост «бальи» королевства (пост, соединяющий в себе управляющего, «премьер-министра» и главнокомандующего войсками, поскольку тяжелая болезнь короля Балдуина мешала ему лично командовать войском), то есть формально был вторым лицом государства, и на этом посту зарекомендовал себя грамотным и дипломатичным правителем, активно и гибко вел политику королевства. Собственно эта гибкость и стала поводом для насмешек и наветов, когда упомянутый Раймунд Триполийский, из тщеславных побуждений давно добивавшийся его поста бальи для себя возбудил против него неприязнь и добился его смещения, после чего политика коолевства резко стала гораздо более агрессивной и шаткое равновесие год от года продляемого перемирия было немедленно нарушено.
——-
Вообще конечно нам сейчас могут быть не очень понятны размеры жертв. 50 тысяч христианского войска против 80 тысяч Саладина в Хаттинской битве, практически наголову разбитых (в плен по оценкам историков попало менее 1/6).
Казалось бы не такие безумные цифры. Но при этом надо помнить, что все взрослое население Парижа или Лондона тогда, в 12 веке, насчитывало не более 15 тысяч человек.
В 3 Крестовом походе в злосчастной двухлетней осаде Акры погибло от оружия и эпидемий свыше 100 тысяч человек христианского войска.
Как пишет по этому поводу хронист:
«По мере того как европейские легионы гибли на акрской равнине, суда доставляли вооруженных ратников , которым предстояло так же бедственно исчезнуть вокруг Туронской возвышенности или на песчаном дне реки Вилы.
Можно было предположить, что море и земля Сирии вошли в соглашение между собой, и что одна взялась поглощать то, что ей доставляло другое.»
——
Саладин, Салах ад-Дин Юсуф Ибн Айюб (по арабски Салах ад-Дин означает «Честь Веры»), (1138 — 1193), первый султан Египта из династии Айюбидов. Родился в Тикрите (современный Ирак, ага, в том самом Тикрите, вы не ошиблись).
По национальности курд. В некоторых источника также отмечаются армянские корни его рода. Тут следует напомнить, что в те времена армяне жили не только на Кавказе, но также и в Сирии, это даже называлось «Малой Арменией». Впоследствии христиане-армяне были вытеснены оттуда мусульманами.
Иерусалимское королевство христиан, возникшее в 1098 году, существовало лишь потому, что оставалось средоточием внутреннего единства посреди общего распада.
Мусульманский мир добился своих огромных территориальных завоеваний благодаря своему религиозному единству. Но как только внутри «мусульманского мира» начались неизбежные процессы распада гигантской империи, протянувшейся от Средней Азии до Северной Африки и Испании, эта огромная империя начала рассыпаться во внутренних спорах.
Сунниты — приверженцы ортодоксального мусульманства, шииты — сторонники второго крупного течения ислама, исмаилиты — полуеретическая мусульманская секта шиитского толка и совсем уж еретическая фатимидская мусульманская династия Египта, все они были слишком заняты спорами и ссорами между собой, чтобы дать скоординированный отпор внешнему христианскому завоевателю.
Лишь объединение разрозненных сил мусульманского Востока под одной рукой и одной волей могло помочь организовать такой отпор.
Жизнь Саладина пришлась именно на тот период, когда возникла сознательная потребность в политическом объединении и защите ислама. Его отец Айюб (Иов) и дядя Ширку, сыновья Шади Аджданаканского, были военачальниками в армии Зенги. В 1139 году Айюб получил от Зенги в управление Баальбек, а в 1146 году, после его смерти, вошел в число придворных и стал жить в Дамаске. В 1154 году благодаря его влиянию Дамаск остался во власти Нур ад-Дина, сына Зенги, а сам Айюб стал управлять городом. Таким образом, Саладин получил образование в одном из знаменитых центров исламской науки и смог воспринять лучшие традиции мусульманской культуры.
В 1171 году он завоевал Египет, и восстановил там суннитское мусульманство, и с 1174 года, со смерти своего «патрона», Нур ад-Дина, владевшего Сирией, он постепенно завоевывает и Сирию, объединив два крупных мусульманских владения под своей властью. И наконец, в 1186 году Иерусалимское королевство, долго маневрировавшее политически, сталкивая своих мусульманских противников между собой, оказывается один на один с Саладдином.
В 1187 году многолетнее, постоянно продлявшееся перемирие между Иерусалимским королевством и Саладдином было нарушено разбойничьим нападением Рене де Шатильона, спровоцировавшего объявление «священной войны» мусульман.
4 июля в битве у Хаттина Саладин нанес сокрушительное поражение объединенной христианской армии. Египетский султан сумел отделить кавалерию крестоносцев от пехоты (по другим сведениям пехота внезапно отказалась вступить в бой, что решило участь рыцарской конницы) и разбил ее. Только Раймонд Триполитанский и командовавший арьергардом барон Ибелин с небольшим отрядом кавалерии смогли прорваться через окружение (согласно одной из версий, с негласного одобрения Саладина). Остальные крестоносцы были убиты или захвачены в плен, в том числе были пленены сам король иерусалимский, великий магистр ордена тамплиеров, Рейнальд Шатильонский и другие. Рейнальда Шатильонского Саладин собственноручно казнил.
Ги де Лузиньяна Саладдин впоследствии отпустил, взяв с того обещание, что он больше не будет воевать. Отметим, что свое слово Ги де Лузиньян не сдержал и выйдя из плена организовал многолетнюю трагическую осаду Акры, стоившую христианам сотни тысяч погибших и умерших от болезней.
20 сентября Саладин осадил Иерусалим. В отсутствие укрывшегося в Акре короля оборону города возглавил барон Ибелин. Однако защитников не хватало. Поначалу отвергнув относительно великодушные предложения Саладина, в конце концов гарнизон вынужден был сдаться. В пятницу 2 октября Саладин вступил в Священный город, который почти сто лет пребывал в руках христиан, и провел ритуал его очищения, проявив великодушие к христианам Иерусалима. Горожан Саладин отпустил на все четыре стороны при условии, что они внесут за себя соответствующий выкуп (относительно невысокий: по 10 динаров с мужчины, по 5 с женщины, по 2 с ребенка. Обычный выкуп за знатного рыцаря обычно же достигал двух тысяч динаров). Более того, за 500 человек, не нашедших средств для выкупа заплатил сам Саладдин, и за 2000 человек его брат.
Попытки барона Ибелина, также выкупившего часть людей за свои средства, принудить ордена госпитальеров и тамплиеров внести выкуп за неимущих оказались неудачными.
Тем не менее условия сдачи Иерусалима были более чем мягкие, несмотря на ожесточенное сопротивление города в ходе осады.
«С приближением дня, в который христиане должны были удалиться из Иерусалима, мысль, что они оставляют навсегда Святые места, прощаются навек с божественной Гробницей и Голгофой, погрузила весь этот несчастный народ в глубочайшее горе; все желали в последний раз облобызать священные следы Иисуса Христа и совершить последнее молебствие в тех церквах, где они так часто молились; слезы стояли у всех на глазах, и никогда Иерусалим не был так дорог христианам, как в тот день, когда им приходилось подвергнуться изгнанию из святого отечества. Когда наступил этот печальный день, все городские ворота, исключая ворота Давидовы, были закрыты. Саладин, сидя на троне, смотрел, как проходил мимо него погруженный в уныние народ. Патриарх в сопровождении духовенства шел впереди, унося с собой священные сосуды, украшения Святого Храма и сокровища, ценность которых была известна одному только Богу, как выражается арабский летописец. За патриархом шла королева Сибилла, окруженная знатнейшими баронами и рыцарями; Саладин отнесся почтительно к ее горю и сказал ей несколько приветливых слов. За королевой шло множество женщин с детьми на руках, потрясая слух раздирающими воплями. Проходя мимо Саладина, они умоляли его возвратить им их мужей и сыновей, содержащихся в неволе, и он внял их мольбам. Многие христиане оставили в городе свое имущество и драгоценнейшие вещи и несли на плечах кто престарелых родителей, кто — недужных и увечных друзей. Это зрелище растрогало сердце Саладина. В порыве великодушного сострадания он позволил рыцарям-иоаннитам остаться в городе, чтобы ухаживать за больными пилигримами и другими, кому болезнь помешала выйти из города. Большинство христиан были освобождены из рабства. »
Г.Мишо «История крестовых походов»
Саладин обладал ярким характером. Будучи типичным мусульманином, суровым по отношению к неверным, захватившим Сирию, он, однако, проявлял милосердие к христианам, с которыми непосредственно имел дело.
Саладин прославился среди христиан и мусульман как истинный рыцарь. Доходило до того, что рыцарскому слову Саладдина христианские рыцари доверяли больше, чем слову своих единоверцев.
Его великодушие проявилось в уступках, оказанных Ричарду I в ходе III Крестового похода, и его отношении к пленникам. Черезвычайно редко пленники казнились, в основном из плена Саладина можно было выйти заплатив назначенный выкуп, причем некоторые пленники из числа рыцарей побывали в плену по нескольку раз. Тем больше дикостью и варварской жестокостью для мусульман выглядел приказ Ричарда I Львиное Сердце казнить две с половиной тысячи мусульманских пленников на глазах у защитников Акры.
Саладин был необыкновенно добр, кристально честен, любил детей, никогда не падал духом и был истинно благороден по отношению к женщинам и всем слабым. Более того, он проявил истинно мусульманскую преданность священной цели. Источник его успехов заключался в его личности. Он смог объединить исламские страны для борьбы с завоевателями-крестоносцами, хотя и не оставил своей стране кодекса законов. После его кончины империя поделена между его родственниками.
Он умер в возрасте 55 лет, искренне оплакиваемый как своими единоверцами, так и зачастую своими многолетними противниками-христианами, которые признавали его достойнейшим рыцарем, из родившихся среди мусульман.
——
Вот что пишет о характере султана Салах ад-Дина историк Клод Марэн:
— Напрасно было бы искать в сохранившихся описаниях Саладина черты, обыкновенно приписываемые монарху. Никто не называет его величавым или царственным. Ни один государь не был доступнее, радушнее, добросердечнее. Его всегда окружала шумная и отнюдь не чинная публика. Свобода высказываний была полная — точнее, почти полная: султан не выносил сквернословия и дурных отзывов об отсутствующих. Сам он взвешивал каждое свое слово, даже когда его провоцировали на резкости. Его аскетизм был сродни самоистязанию. Его трудолюбие поражало видавших виды современников. Не сохранилось сведений ни об одном резком слове, обращенном Саладином к мусульманину или неверному. Ежедневно, несмотря ни на какую усталость, он сам разбирал петиции — и никто не уходил от него с пустыми руками. Дважды в неделю он судил — и подданные знали, что подать жалобу можно и на сына султана, и на самого султана — и что им нечего бояться: даже проиграв такой иск в силу законов шариата, они могли ждать похвалы, а то и награды. Невозможно вообразить себе человека менее эгоистичного, более приверженного возвышенным целям — и более любимого народом.
Страшное переутомление, целое десятилетие аскетической походной жизни подорвали его здоровье и облегчили путь болезни — желтой горячке, свалившей его в Дамаске. Саладин умер в среду, 16 марта 1193 года. Смерть обнаружила еще одну сторону этого удивительного человека. Невозможно поверить, но правитель всего Востока умер нищим. У него не было решительно никакой собственности: ни замков, ни деревень, ни домов, ни вещей. Единственное, чем он владел вполне, — свой меч — он унес в могилу. Денег у султана правоверных тоже не оказалось. В самый час смерти Саладина его секретарь, Бега ад-дин, насчитал в казне один-единственный золотой динар тирской чеканки и 47 серебряных дирхемов. Этого не хватало на самое скромное погребение. И верный помощник правителя полумира отправился занимать для него в долг.
В день смерти Саладина над Дамаском стояли плач и стон десятков тысяч людей — но еще выразительнее была страшная, прямо-таки мертвая тишина, повисшая над городом ночью.
Героем европейской романтической литературы Саладина сделала его пресловутая веротерпимость, простиравшаяся будто бы до признания частичной истины за христианством. Казалось бы, об этой черте характера говорят сами факты: тысячи отпущенных на волю и богато одаренных иноверцев. Но так ли было на самом деле? Известно, что когда после взятия Иерусалима к Саладину пришли жены погибших при Хаттине рыцарей и сказали: «Мы потеряли все, и нет у нас защиты!» — султан заплакал и тут же вернул им владения их мужей. В этой сцене — ключ к пониманию Саладина. Он не был веротерпим в своих сокровеннейших мыслях: он был просто по-человечески добр. Он мог жалеть христиан — но ни минуту не сомневался, что им уготован ад. Возможно, это лишь усиливало его жалость к ним. Он мог послать Ричарду коня в разгар сражения, которое мусульмане проигрывали; он мог осыпать золотом епископа, — но он же, повествуют хроники, не задумываясь, казнил еретика, изменившего вере пророка и перешедшего в христианство. На Востоке рыцарство Саладина встретило гораздо меньше понимания и восхищения, чем его военные триумфы. Характер великого султана сильнее запал в души европейцев. Не случайно великая арабская литература средневековья странным образом почти обходит молчанием образ султана, словно бы уступая его литературе европейской.
——
Немного о других исторических персонажах фильма.
Цитата:
«Положение усугублялось тем, что на смену рыцарственным искателям Святого Креста пришла разнузданная шайка баронов, объединенных единственным стремлением: не считаясь со средствами, набить собственные карманы. Одним из этих авантюристов, прибывших в Святую Землю в поисках богатства, был Рейнальд Шатильонский. Вместо того чтобы проявлять свою отвагу в защите Истинной Веры, он соблазнил вдову графа Антиохийского, которая настолько поддалась обаянию этого сомнительного типа, что вручила ему ключи от всех своих владений. Утомившись не слишком юными прелестями графини, Рейнальд бросил ее и женился на другой видной аристократке, в чьем владении находился Керак. Все это время он усердно грабил караваны и даже устраивал разбойничьи набеги на владения Саладина. Под стать ему был Жерар де Ридефор, жульническим способом обеспечивший себе избрание на высокий пост гроссмейстера ордена тамплиеров, а затем использовавший благородных рыцарей, чтобы грабить и терроризировать беззащитное население. Но самым выдающимся негодяем был патриарх Иерусалимский Ираклий — «целомудренный монах», чья любовница, известная всему Святому Городу блудница, получила прозвище «патриархесса». Именно эта, далеко не святая, троица привела Иерусалимское королевство франков к окончательному краху.»
Кстати всегда говорил, что жизнь чаще всего разнообразнее вымысла. Когда смотрел фильм, думал, что уж сцену с массовым посвящением всех мужчин Иерусалима в рыцари это уж точно киношники придумали, для драматизьму. Ан нет. Оказывается это реальный факт. После катастрофы при Хаттине в Иерусалиме оставалось всего два рыцаря (считая и барона Ибелина), а по военным нормам того времени организовать и участвовать в сражении могли только рыцари. И тогда он объявил о посвящении в рыцари всех мужчин, взявших оружие для защиты города. Это безусловно сыграло свою роль в беспримерном мужестве защитников.