Итак, готический кафедральный собор Богоматери в Шартре.
Собор во многом, уникальный. Был построен в начале XIII века, причем в основном возведен за 25 лет, что очень быстро. На момент постройки — это самое высокое здание Франции, высота нефа, то есть основного зала — 37 метров, что всего на 5 метров ниже собора в Амьене, законченного несколькими десятками лет спустя. Это первый собор, с использованием конструкции контрфорсов, внешних опор стен, и аркбутанов, внешних полуарок, передающих давление свода на стену на контрфорс, наверное самая визуально известная деталь конструкции готического стиля. Это самый большой собор по общему внутреннему объему, ширина главного нефа — 16,4 метра, вместе с двумя боковыми — 33 метра, против 14 метров в Амьене и 12 метров в парижском Нотр-Даме. Великолепная витражная «роза» над входом имеет диаметр 13,1 метров, больше чем знаменитая «роза» парижского Нотр-Дама, а по площади хоров и поперечной длине трансепта превосходит любой, даже позднее построенный храм Франции.
И при всем этом нам неизвестно имя его создателя, его архитектора, который спроектировал такое потрясающее и выдающееся, по множеству параметров уникальное сооружение в самом конце XII, и, по видимому, в значительной степени и построил его. Это анонимный «Мастер Шартра» (Maître de Chartres), все что мы о нем знаем, что он, вероятнее всего, родом из современного департамента Эна, и родился, скорее всего, где-то во второй половине XII века.

Наконец, это собор, которому повезло сохраниться в почти изначальном виде. 90% конструкции, 80% скульптур и 60% витражей и мозаик сохранились аутентичные, то есть на момент постройки собора в XIII веке, что уникально почти для любого готического храма. Его пощадили религиозные войны, он сравнительно легко отделался во время Революции, побыв какое-то время Храмом Верховного Существа, но обошлось почти без битья стекол, хотя листовой свинец с крыши и ободрали на пули. Наконец, 16 августа 1944 года полковник Уэлборн Гриффит не подчинился приказу обстреливать башни собора (командование полагало, что там скрываются немецкие снайперы и их используют как наблюдательный пункт). Он лично, вместе с добровольцем солдатом добрался до собора, убедился, что он пуст и позвонил в колокола, дав понять своему подразделению, что собор освобожден от немцев. Полковник Гриффит погиб в тот же день в бою, посмертно награжден орденом Почетного легиона.

Собор расположен на вершине холма, и от этого хорошо виден даже из пригородов. Место это, что называется, «намоленное», по преданию тут был храм еще языческий, в честь кельтской «богини-матери» со священным источником, что довольно легко впоследствии трактовалось как прото-христианский культ девы Марии. Первое достоверно христианское святилище на этом месте появляется в середине IV века, затем, как обычно, то разрушается, то восстанавливается все увеличиваясь, пока в 876 году Карл Лысый, внук Карла Великого, не дарит пока еще небольшому храму выдающуюся реликвию — Плащаницу Марии, что сразу делает храм местом паломничества, приносящем городу солидные деньги. Храм растет, (в 1020 году снова сгорает и снова отстраивается), пока в 1194 году не сгорает окончательно. Но сохранившаяся в целости в храмовой крипте (подземном хранилище) реликвия остается целой, что вдохновляет город немедленно строить на остатках сгоревшего храма собор, который мы видим сейчас.

Как я уже рассказывал про Реймс и Бове, строить собор «поверх» уже существующего храма есть дело довольно обычное. Сильно несимметричный вид главного фасада, с двумя башнями, как раз и имеет причной эту особенность. Главный фасад частично состоит из конструкции предшественника готического собора, недосгоревшего собора романского стиля. Причем «наследие» это не вполне очевидно. Правая башня, в довольно характерном «романском» стиле, с восьмиугольным «шатром» шпиля — как раз «новая». А вот левая, сегодня явно готическая, в нижней своей части, напротив — романская, оставшаяся от романского собора XII века, ее верхнюю часть достраивали после пожара от удара молнии, в XVI веке на романском основании, но уже в готическом стиле. Таким образом, если смотреть со стороны главного фасада, нижняя половина левой башни, а также три входных портала и характерные «романские» три окна над ними и под «розой», прямоугольные, с аккуратным полукруглым закруглением, еще не стрельчатые — безусловно романские и остались от предшествующего собора XI-XII века.

Летописец Вильгельм Бретонский с восхищением писал о соборе в 1222-1226 годах уже как о завершенном, хотя окончательно закончили все работы и освятили собор в присутствии короля Людовика IX Святого только в 1260 году.

Фотография с площади недалеко от собора. Любопытно, что с этой точки собор часто изображали, я нашел рисунки почти точно с этой же самой точки в 1830 году, и в 1910 году.
«Пожар способствовал ей много к украшенью»

Вид на собор с юга из города. Так как собор построен на существенном возвышении вершины холма, виден он почти отовсюду.

Я уже писал ранее, в посте про собор Реймса, что только один король на протяжении веков, короновался НЕ в Ремсском соборе. Но зато этот король — Генрих IV, наверное самый «добрый» король Франции, вполне справедливо любимый французами. Это тот, который сказал «Париж стоит мессы» (для того, чтобы стать королем ему надо было отказаться от протестантизма и принять католичество, а месса есть главный признак католического богослужения) остановил религиозные войны, подписав Нантский эдикт, на многие годы даровав протестантам права в королевстве, и сказал знаменитую фразу, что «Если Бог даст мне больше жизни, я сделаю так, что в королевстве не будет ни одного пахаря, который не мог бы себе позволить курицу в горшке». Так что а la Poule au Pot стала, как сейчас говорят, «мемом» и национальным блюдом Франции. Ну, про Генриха IV можно рассказывать долго, личностью он был незаурядной, но ограничимся только касающегося собора Шартра факта: Та самая «месса» случилась в Шартре, так как и Париж, и Реймс был в руках католической лиги, вполне с подозрением относившейся к тому, что король-протестант в очередной раз (он это проделывал регулярно, то ли четыре, то ли даже шесть раз) решил таки вновь обратиться в католичество, и не ждавших Генриха с такими уж распростертыми объятьями.

Главный фасад:

А это ниже — южный портал, боковой вход в трансепт, он тут тоже очень широкий, и, поскольку собор стоит на довольно заметном холме в центре соборной площади, в него ведут ступени.

Внутри собор очень светлый, несмотря даже на обилие цветных витражей, которые, обычно, при всей их красоте, сильно темнят внутренние пространства. Уже в 2000-х была проведена большая работа по очистке интерьера собора от копоти и потемнений, так что, можно считать, что сейчас он в том виде, как предположительно был в XIII веке, после постройки.

Также сейчас ведутся работы по восстановлению полихромного декора, утерянного в ходе долгой жизни собора.

Для очистки камня, как я понимаю, применяется технология, использованная впоследствии после пожара в парижском Нотр-Даме, и отработанная как раз в Шартре и в Амьене: на камни стен накатывается специальный вязкий полимер, которой потом удаляется со всей прилипшей к нему хней, налипшей на камни. Так что такой светлый камень — это оргинальный песчаник, каким он был в XIII веке.

Внутри прежде всего конечно впечатляют витражи. Красный и синий (для него даже используется название «шартрский синий») тут в солнечные дни повсюду. Часть витражей, например установленные в тех самых «романских» окнах главного, западного фасада, сохранились от романского собора середины XII века, а знаменитый витраж Нотр-Дам-де-ла-Бель-Верьер — 1180 годом, то есть он старше собственно собора. Название довольно безыскусно «Богоматерь Прекрасного Витража». Витражное стекло было очень дорогим, в 5-9 раз дороже той же площади камня, поэтому часто сохранившиеся витражи кочевали в новые окна при перестройке храма.

Считается, что «Шартрский синий» был утрачен с веками, но там более интересная история, он пал жертвой «оптимизации», дело в том, что этот оттенок синего получался с помощью очень дорогих солей кобальта (их возили, что любопытно, в XII веке из России), впоследствии был найден способ делать синий с помощью солей марганца, которые обходились дешевле (это было важно при значительно увеличившемся обхеме витражного производства), но давал несколько иной оттенок, быстро вытеснивший «шартрский синий».

Окна главного фасада, с витражными окнами XII века, и «роза» над главным входом.

Вокруг хоров расположена стена скульптурного ограждения с 40 евангельскими сценами, которое, что любопытно, постепенно создавалось на протяжении нескольких веков, с XVI по XVIII век, при этом в целом сохраняя стилистическое единство.

К собору пристроена отдельная часовня для хранения реликвий, в том числе той самой «плащаницы Богородицы», сохраняемой с IX века.

А тут как раз видно «проросший» фрагмент романского храма на северной стене.

Вокруг собора вполне себе такая традиционная городская площадь. Есть где посидеть и пообедать.

Луковый суп гратен и хруст фрацузской булки. :)

После пары дней в Шартре, я решаю поехать в Орлеан. Раз уж в конце пути Жанны Д’Арк, в Руане, я был, отчего бы не оказаться в начале его? От Шартра до Орлеана я поехал автобусом, а потом, из Орлеана, двинул в Ла Рошель.